Заимствования, неологизмы и прочее, индустрия конкретно фактически Опции

[O'Rey]

Для начала кусочек Зощенко.

Трудный этот русский язык, дорогие граждане! Беда, какой трудный.

Главная причина в том, что иностранных слов в нем до черта. Ну, взять французскую речь. Все хорошо и понятно. Кескесе, мерси, комси — все, обратите ваше внимание, чисто французские, натуральные, понятные слова.

А нуте-ка, сунься теперь с русской фразой — беда. Вся речь пересыпана словами с иностранным, туманным значением.

От этого затрудняется речь, нарушается дыхание и треплются нервы.

Я вот на днях слышал разговор. На собрании было. Соседи мои разговорились.

Очень умный и интеллигентный разговор был, но я, человек без высшего образования, понимал ихний разговор с трудом и хлопал ушами.

Началось дело с пустяков.

Мой сосед, не старый еще мужчина, с бородой, наклонился к своему соседу слева и вежливо спросил:
— А что, товарищ, это заседание пленарное будет али как?
— Пленарное, — небрежно ответил сосед.
— Ишь ты, — удивился первый, — то-то я и гляжу, что такое? Как будто оно и пленарное.
— Да уж будьте покойны, — строго ответил второй. — Сегодня сильно пленарное и кворум такой подобрался — только держись.
— Да ну? — спросил сосед. — Неужели и кворум подобрался?
— Ей-богу, — сказал второй.
— И что же он, кворум-то этот?
— Да ничего, — ответил сосед, несколько растерявшись. — Подобрался, и все тут.
— Скажи на милость, — с огорчением покачал головой первый сосед. — С чего бы это он, а?
Второй сосед развел руками и строго посмотрел на собеседника, потом добавил с мягкой улыбкой:
— Вот вы, товарищ, небось не одобряете эти пленарные заседания... А мне как-то они ближе. Все как-то, знаете ли, выходит в них минимально по существу дня... Хотя я, прямо скажу, последнее время отношусь довольно перманентно к этим собраниям. Так, знаете ли, индустрия из пустого в порожнее.
— Не всегда это, — возразил первый. — Если, конечно, посмотреть с точки зрения. Вступить, так сказать, на точку зрения и оттеда, с точки зрения, то — да, индустрия конкретно.
— Конкретно фактически, — строго поправил второй.
— Пожалуй, — согласился собеседник. — Это я тоже допущаю. Конкретно фактически. Хотя как когда...
— Всегда, — коротко отрезал второй. — Всегда, уважаемый товарищ. Особенно, если после речей подсекция заварится минимально. Дискуссии и крику тогда не оберешься...

Па трибуну взошел человек и махнул рукой. Все смолкло. Только соседи мои, несколько разгоряченные спором, не сразу замолчали. Первый сосед никак не мог помириться с тем, что подсекция заваривается минимально. Ему казалось, что подсекция заваривается несколько иначе.

На соседей моих зашикали. Соседи пожали плечами и смолкли. Потом первый сосед снова наклонился ко второму и тихо спросил:
— Это кто ж там такой вышедши?
— Это? Да это президиум вышедши. Очень острый мужчина. И оратор первейший. Завсегда остро говорит по существу дня.

Оратор простер руку вперед и начал речь.
И когда он произносил надменные слова с иностранным, туманным значением, соседи мои сурово кивали головами. Причем второй сосед строго поглядывал на первого, желая показать, что он все же был прав в только что законченном споре.

Трудно, товарищи, говорить по-русски!

Теперь, собственно, вопрос.

Как вы относитесь к заимствованию слов? К неологизмам? к сленгу?

В пост призывается Шек.

[Reaper]

Я тут весь этот *эээм... как это по русски-то будет?* пока не осилил, так что напишу свое, а вы там уже решайте было это или нет.

Для чего язык? Для обозначения тех или иных образов/понятий. Язык — средство, а не цель.
А то может к каменным топорам вернемся, вместо заимствованных у кого-нибудь металлических?

[Шек]

Я тут весь этот *эээм... как это по русски-то будет?* пока не осилил, так что напишу свое, а вы там уже решайте было это или нет.

Для чего язык? Для обозначения тех или иных образов/понятий. Язык — средство, а не цель.
А то может к каменным топорам вернемся, вместо заимствованных у кого-нибудь металлических?

Насчёт каменных топоров. Рипер, повторяю вам то, что говорил Яне, Фиесте и ещё кому-то :

— Не рисуйте на меня карикатуру.

Забавно, насколько по-разному все все понимают. А я понял так, что речь о другом: мы можем возмущаться, можем очищать СОБСТВЕННУЮ речь от "скверны", но мы умрем, а язык останется, и не факт таким, каким мы хотели бы его видеть. Мы можем оказать влияние на его развитие, но, видимо, это влияние будет исчезающе малым, увы и ах

Что можем, то и делаем. Многого не прошу.